Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Суровое лицо сурового человека нисколько не просветлело и наоборот даже еще более помрачнело. Но главное было не сникать, и Амендралехо подойдя настолько близко, насколько его допустили, поклонился, подав пример чисто европейской изысканности в том. Вид однако у аристократа на голой груди камзол и рубашка хвостом из кармана был какой-то неподготовленный и даже разнузданный. Не зная о чем и на каком языке с ним можно говорить, и больше того, считая это для себя ниже своего достоинства тот человек указал пальцем – убрать, причем указал так явственно и обидно, что у Амендралехо с арабским плохо стало, и не потому что этим языком нужно было воспользоваться лишь только затем что бы не пользоваться итальянским, а потому что у него горло сперло.
Сзади налетел мокрый стражник, обхватив его по рукам, и Амендралехо был брошен… под запор.
Началось его пленное сидение в темноте, потом, правда сильно разрежавшейся от щелей, через которые можно было выглядывать наружу, хотя и видеть только море.
Немного погодя дверь раскрылась и ему бросили его продырявленную лодочку, со сломанными веслами и нечто вроде постели в ней из обыкновенной конской попоны. Еще затем кинули две лепешки, возможно на целый день. Единственное приятное следствие от попадания в плен было довольствие едой, и то это только пока. Но вязкая сдоба лепешек была так вкусна, что все то время, что он насыщал свой голодный желудок, ему ничего больше не хотелось ни знать ни думать. Вот когда кушанье кончилось, Амендралехо только с тем и ощутил во всей полноте бедственность своего положения.
Он еще посмотрел через щель на голубую воду походил по своей темнице, сделанной крепко, если судить по тому как мало дневного света в нее проходило, несмотря на подверженность оному.
За невозможностью ничего поделать или подумать, он расстелив в лодочке одеяло, с еще большим удобством в мягкости и без резких качков, улегся отдыхать.
*Галит*
Проснулся он снова своевременно, когда по телу корабля раздавался шум цепей сбрасываемого якоря. Почувствовался толчок как от остановки.
Амендралехо бросился к щели и увидел через нее берег, крутой и пустынный. Посмотр в свою зрительную трубку, у него оставшуюся по недосмотру, ничего больше к этому впечатлению не добавил, но заметилось явнее даже, чем почувствовалось что корабль наоборот тронулся с места. А до этого значит стоял, дожидаясь попутного ветра.
Амендралехо стоял и наблюдал через щель, пытаясь определить: что это может быть за земля? Если африканский берег, то это очень скверно, если нет – то какая же это может быть земля еще? Между тем корабль, давая заметно ощутимые галсы, продолжал идти вдоль берега. Небольшая завязка обещала превратиться в события, нужно было только смотреть и ждать, что он и делал со все более возрастающим интересом, так как видов за берегом прибавилось, и вдруг кроме всего прочего… белый приземистый дворец вдали, на фоне глыбового цвета крепости, Неужели это Галит!? О это просто было замечательно, тогда бы это изменило ситуацию, как вывернуло бы на изнанку. Не он бы оказался в плену, а возможно даже несколько наоборот.
Жадно всматриваясь в очертания дворца и крепости Амендралехо радостно улавливал знакомое. И у него исчезли всякие сомнения в то, что это остров Галит. Когда корабль стал заворачивать в гавань и к причалу.
Что делалось на причале Амендралехо видеть уже не мог, хотя немножко слышал. Собравшиеся там люди из дворца гомоном и поклоном встречали прибывших на корабле. А из самого дворца двигалась пестрая людская процессия, которая так же несла огромные ручные носилки, называемые у французов портшез. Процессия скоро прошествовала на самый причал. Из-за убранного полога стал выбираться грузный человек в широком серо-голубом халате, поддерживаемый руками и головами, на которые он опираясь ложил свои ладони.
С борта приставшего корабля только сейчас начали подавать трап, так что вельможе из портшеза было куда направить свои стопы. Он весь сиял и доброжелательно разводил руками.
– Вай-вай, как быстро ты обернулся, я не успел заметить. Значит все хорошо и прекрасно у тебя, и я за тебя доволен. Богатый улов надеюсь…
Омар Мейяд, тот к кому были обращены эти слова, сильно побледнел от неожиданности такого оборота разговора, о котором если бы он знал, так ни за что сюда не заглянул. И про себя у него начали срываться проклятья на пиратский менталитет местных, а внешне на лице стало показываться улыбчивое выражение, с тем чтобы начать отказываться, как вдруг улыбка была спугнута резким шумом позади, который почему-то очень привлек его внимание.
Это был не столько даже шум сколько стуки ударов разбежавшегося Амендралехо ногами в дверь – той о стоявшего рядом стражника – того о стену, выдерг секиры застрявшей в двери тоже сопроводился резким треском похожим и на стук, и затратой мгновений, за которые выскочивший Амендрадехо успел унестись на несколько прыжков, и далее перемахнув через преграду, подскочил к самому борту, совсем недалеко от того места, где стоял главный человек на корабле. Омар Мейяд, который не успел еще снова собраться на улыбку, вообще побледнел не зная что делать.
Амендралехо между тем не обращал на него совершенно никакого внимания шагнул скорее к самой калитке в борту, где был виден лучше всего.
– О! Дорогой пришел! – раздалось еще более радостней снизу с воздетыми руками, и от этой радости бей Хусейнид – как того называл его дорогой друг, стал даже подниматься ему навстречу по трапу.
– Как давно я тебя не видел, как хорошо что ты приехал! Что скажешь?
– Здравствуй и до свидания.
– Э, нет. Так просто я тебя не отпущу пока не угощу так что чуть не лопнешь, пока не напою так, что из ушей литься будет, никуда не отпущу!
Твердо сказал Бей Хусейнид1 и от его рук, которыми он подхватывал за спину, невозможно было никуда деваться, ни им сопротивляться. Первым Амендралехо, а за ним, Омар Мейяд подавленный, с задержкой, и в качестве второго гостя, стали сходить вниз. Потом они вдвоем же попали к бею Хусейниду в крытые ручные носилки и затем во дворец. Там за обильным пиршеским столом в просторной зале с низким потолком, с танцовщицами, за музыкой и горами еды Амендралехо с беем Хусейнидом очень запросто можно стало поговорить между собой в стороне от Омара Мейяда.
Поведав вкратце о том что у него стряслось, Амендралехо указал так же, что как раз у того, косясь указуючи, что сидел неподалеку, на корабле и находиться в заточении его сердечная зазноба. Он и сам у него не так давно содержался под стражей, но вот благодаря удачной встречи выбрался от него. Не может ли бей Хусейнид посодействовать ему и в удачном вызволении той, что была незаконно у него вырвана? – С этими словами Амендралехо злобно глянул в сторону Омара Мейяда.
Бей Хусейнид кручинно подумав, развел руками, поохивая. – Рад бы помочь, но не могу. Для меня есть один закон – закон гостя и нарушить его – не могу! Таково наше восточное гостеприимство.
Омар Мейяд, однако, невзирая на все законы родного гостеприимства, сидел как перед убийством и подумывал сорваться и броситься бежать, невзирая на свой сан. Амендралехо же видя то что он сидит и впрямь как на иголках, подумал что что-то здесь темнит бей Хусейнид.
– Не обязательно силой и угрозами! – сказал он тогда поднося пиалу к губам.
Во всем другом помочь могу, но я не думаю, что у него можно будет ее выпросить он человек несвободный выполняет чужую волю. Не его просить надо.
– Неужели он служит прямо повелителю?
– Самому султану лично.
– Вот это дела… А какому же эго султану? Не уж-то Османскому?
– Марокканскому султану Исмаилу… Ну ты, не убивайся, это дело еще можно поправить будет. Я напишу султану Исмаилу послание, в котором очень хорошо попрошу на счет одной девчонки для одного мальчика.
– Сделай милость. И еще отпиши мне что ли ярлык какой посольский, что бы я мог добраться до султана.
– Зачем тебе это? Сиди у меня и жди!
– Нет не могу я сидеть и ждать! Я просто не выживу без нее!
– Тогда ладно, так уж и быть. Повезешь мои подарки султану и послание. А я немного погодя тоже вслед за вами поеду. Справишься обо мне через португальский порт, да там посмотри, что делать если у тебя ничего не получиться. Так пойдет? – Тогда пошел я договариваться с нашим дражайшим гостем, что-то он загрустил, сам с собой невесел…
Махмут Варлад, тот стражник, что был на Амендралехо всегда зол, пришел к нему в бывшую темницу, отделанную ныне как светлицу и сказал когда к борту выйдет прогуляться Омар Мейяд. Собственно ему для того и было сказано, что бы Амендралехо знал кто хочет с ним говорить.
«Опять двадцать пять» – подумал он. Однако положение его резко изменилось, после того-то подушевного разговора за столовыми возлияниями, когда он простейше объяснил, что плыл себе по морю, сбился с курса, плутал, как вдруг повстречался с судном и подцепился к ним. Там его отлично просто, как для подозрительного незнакомца приняли и даже выделили отдельные апартаменты ни с кем не разделяемые, в которых ему довелось хорошенько почивать. Но самое большое впечатление на него произвела та изумительная пища, что он съел с превеликим наслаждением! Невольно польщенный сановник, да ещё и к тому же восхвалённый за помощь его самому большому другу самим беем Хусейнидом был взят… до глубины души или за загривок, значения большого не имело.
- Все разбитые осколки - Риа Уайльд - Современные любовные романы
- Все разбитые осколки (ЛП) - Уайльд Риа - Современные любовные романы
- Подарок к рождеству - Вайолетт Лайонз - Современные любовные романы
- Любовь длиной в заезд - Анна Зверькова - Современные любовные романы
- Фасад страстей - Ирина Лазарева - Современные любовные романы
- Шоколадное море - Диана Дмитриади - Современные любовные романы
- Ниточка судьбы - Елена Гонцова - Современные любовные романы
- Там, где для тебя нет места - Джулия Леви - Современные любовные романы
- Вампир в наследство. Будьте осмотрительней в социальных сетях - Т. Макаровских - Современные любовные романы
- Послевкусие наших ошибок (СИ) - Хельга Франц - Современные любовные романы